Писать по второй части дилогии столько же, сколько по первой, не буду.
Она другая. Не скажу, что лучше или хуже, слабее или сильнее, она просто другая. Порой я ловила себя на мысли, одним ли человеком все это написано. Вроде герои те же встречаются, вроде вот-вот и будет, как в первой книге, мысль литься, будут присказки, самобытные описания, наступит очарование от написанного, полное погружение в действо. Но вместо этого автор вдруг переходил на сухие пояснения того или иного события.
И скиты уже не так описаны, да и речь больше о купцах, их делах и семьях.
И все логично, и все получили награду согласно содеянному. Кто-то пришел к долгожданному счастью, кто-то был наказан за подлость. Жизнь идет, рождаются дети, старики болеют и умирают. Все идет по заведенному порядку. Только вот многие места показались мне натянутыми за уши, как и торжество справедливости.
Дуня - положительная со всех сторон (и которая мне жутко не понравилась, да и автору, похоже, тоже)- умудрилась попасть в секту и чудесным образом оттуда сбежавшая и прозревшая.
Дунин отец, у которого в конце жизни не оказалось ни одного преданного человека, ибо не хорошо он с людьми обходился.
Петр Самоквасов, любивший Фленушку, но вдруг чудесным образом оказался любящим Дуню. Так любил, аж плакал. Я читала и хотелось кричать: не верю!!!
Фленушка - полная жизни и любви к мирскому, вдруг приняла постриг в угоду эгоизму своей матери. Став строгой игуменьей она отрицала все земное. А я читала и злилась, да, все логично, куда сироте деваться, а тут игуменство, привычная среда. Но отрицание земного не говорит ли о том, что это больно, что слишком дорогой ценой заплатила Фленушка за то, чтоб остаться рядом с матерью?
Алексей Лохматов, заплативший жизнью, за свою гнусность и подлость. Вряд ли в жизни все так и было бы.
И т.д. и т.п.
Но пару отрывков все ж отметила. Интересно, какие мысли ходили, ведь давно о давнем написано. А как сегодня.
1. про хохлов
И про русских немало болтал балагур, да все чинно таково и степенно, глазом не моргнет, бровью не шевельнет, ни на самую крошечку не улыбнется. Говорил он, рассказывал, ровно маслом размазывал, как стояли они в Полтаве, в городе хохлацком, стоит город на горе, ровно пава, а весь в грязи, ровно жаба, а хохлы в том городу народ христианский, в одного с нами бога веруют, а все—таки не баба их породила, а индюшка высидела — из каждого яйца по семи хохлов. Оттого и глуп хохол, а все—таки пальца ему в рот не клади, вороны глупей, зато черта хитрей, поверить ему можно только с опаской: соврать не соврет, да и правды не скажет, а сам упрям, как бык али черт карамышевский.
2. про церковь
Возьми хоть моего зятька. Гремел, по разуму первым человеком считался. А раскуси - дурак дураком. Что на уставах-то собаку съел, так что ж тут доброго да полезного? Пустошь, боле ничего. "Пролога" да "Кормчие" , "Златоусты" да "Маргариты" , а лошади не умеет запрячь, рожь от овса не отличит. А на дело его и не спрашивай. Дармоед, тунеядец, больше ничего. И все они такие. Сестрицу мою возьми, Манефу, славят умницей, а я не возьму греха на душу, этого не скажу, потому что знаю ее вдоль и поперек. Ловка, хитра - это так, хозяйка домовитая - и это так, а чтоб ума палата у ней была - это, брат, шалишь-мамонишь! Лукава, и лукавство ее за ум почитают. А что лукава, так лукава; одни уста и теплецом и холодком дышат, глаза зараз смеются и плачут.
Подъехать под кого, масленым блином кому в рот залезть, угодить угодному и неугодному - на это ее взять, тут она великая мастерица. Так разве это ум? Что минеи-то наизусть знает от доски до доски, так и это не ум. Ум, Сергей Андреич, в том, чтобы жить по добру да по совести и к тому ж для людей с пользой. А они что? Богу, что ли, в самом деле служат? Как не так! Служба-то у них - работа прибытка ради, доходное ремесло, больше ничего. Как бондарь долбилом - так попы да матери кадилом деньгу себе добывают. Всяк из них спасается, да больно кусается - попадись только в лапы. Вериги на плечах, а черт на шее... Ну их к шуту!. . И говорить не хочу... Не люблю паскудных!...
